Трудная наука побеждать



Трудная наука побеждать

23 февраля в России отмечают День защитника Отечества. Принято считать, что эта дата является днем основания Рабоче-крестьянской Красной Армии. Ее первым боевым успехом стала победа над немецкими войсками под Псковом в 1918 году.

Однако настоящий триумф состоялся через 27 лет, когда советские солдаты водрузили красное знамя над поверженной столицей нацистской Германии — Берлином.

За Великую Победу пришлось заплатить высокую цену. Оттачивать воинское мастерство нужно было не в теории, а на практике под пулями уже опытного противника, который покорил всю Европу. В смертельных боях с гитлеровцами мы постоянно соревновались: кто кого. Не успеешь ты выстрелить в него, он тут же убьет тебя. Враг был силен, хитер и коварен. И все-таки мы одолели его. Участникам тех сражений особенно запомнились победные бои, которые доставляли неимоверную радость.

По грудь в воде

Перед Курской битвой фашисты как могли, старались сохранить ее план в тайне, так что взять языка было практически невозможно. А он был крайне необходим, чтобы подтвердить прибытие их танков в леса перед рекой Северный Донец под Белгородом, о чем сумела узнать наша центральная разведка.

Противник укрепился на лесистой горе с запада над самым Донцом, а мы в километре от реки за низким песчаным берегом и мокрым лугом. Подобраться к водной преграде, чтобы ее переплыть, захватить пленного и вернуться домой, было невозможно. Гитлеровцы наблюдали за нами сквозь листву и стреляли с неизвестного направления. А ночью, хозяйничая на реке, они выставляли пулеметы даже на нашем берегу. Весной 43-го года через наблюдательный пункт моей батареи к реке ушли десятки разведывательных групп, и никто из них не вернулся.

В Донец впадает небольшая речушка Хатомля, которая оттеснила его берег на полкилометра в глубь леса, образовав непроходимое болото. Мелкоструктурный ил засасывает любого, кто хоть на несколько секунд замедлит ход по нему.

А пробиравшийся через него разведчик оставлял в ряске за собой борозду светлой воды. Противник видел его с высоты и уничтожал. Навсегда застрявшие в болоте солдаты опускались ниже уровня воды и оставались стоять там столбами мертвецов, на которые с ужасом мы натыкались, когда пытались также пробраться к противоположному берегу.

Жалея напрасно пропадавших людей, я попросил командование больше не посылать разведчиков через мой наблюдательный пункт, а поискать другие места прохода. Но, приняв это за критику, начальство дало мне три дня срока, приказав самому добыть языка. За невыполнение боевого приказа грозили расстрелом.

Пришлось со своими артиллеристами искать выход из положения, чтобы в соревновании с фашистами перехитрить их. Угроза позорной смерти от своих заставила крепко задуматься.

И выход из ситуации был найден. Трудно, страшно трудно было добыть так необходимого языка. Практически невозможно. Выручила смекалка. Я решил пробираться к противнику с лодкой на плечах по непроходимому болоту не напрямую, чтобы не оставлять смертельную борозду светлой воды, а зигзагами, виляя от одного островка к другому. Короткие поперечные полоски практически не заметны. Да при этом ни в коем случае не задерживаться на одном месте ни на секунду. А ведь это шесть километров пути вместо одного напрямую. Однако казавшуюся невозможной боевую задачу взять языка мы выполнили. Хотя страху и тревог тогда натерпелись сполна.

Боевые действия в районе городов Парачин и Куршевац

Орудия на плечах

А вот другой пример. Освободив Болгарию, наша 52-я стрелковая дивизия оказалась в Югославии. Был дан приказ перерезать единственную вражескую магистраль Белград Греция, идущую с севера на юг вдоль могучей реки Великая Морава, на которой стоят города Крушевац и Парачин. Дивизия пошла брать Крушевац, а лучший стрелковый полк полковника Козлова при артиллерийской поддержке моего дивизиона с двенадцатью орудиями направился севернее на Парачин.

Мы шли на запад по узкой дороге между горным хребтом и бурной рекой Красный Тимок, впадающей в Мораву. Путь преграждала самая высокая в Сербии гора Ртань, высотой более 1,5 тысячи метров. Конная разведка в тоннеле под горой противника не обнаружила, ее обстреляли только за ним из села Луково, что в километре от горы. На бойцов обрушился мощнейший артиллерийский огонь нескольких десятков орудий, стоявших за хребтом. Более трех сотен людей было уничтожено, а случайно уцелевших гитлеровцы добивали с высот. Все это произошло на наших с Козловым глазах.

Что будем делать, капитан? спрашивает меня, 23-летнего бывшего студента, 45-летний полковник. Триста человек погибли, Парачин мы не взяли, за невыполнение боевой задачи судить будут тебя. Ты не уничтожил огнем своих орудий немецкую артиллерию.

Но куда будешь стрелять? Вражеских батарей за хребтом не видно. Вопрос полковника повис в воздухе. К счастью, у меня родилась спасительная идея. Я пригласил к себе Кмета председателя ближайшего сельсовета. Он согласился провести нас горной дорогой на противоположную сторону хребта.

Проехать меж вековыми деревьями по тележной дорожке с пушками, запряженными несколькими парами лошадей, было очень трудно, но мы одолели путь в шесть километров. Сумели в ночной темноте с помощью трофейных ремней поднять упавшего со всех четырех ног коренного коня да вслед за пушками переправить еще три повозки со снарядами.

Какую радость испытали мы, когда внизу на лугу увидели шесть шестиорудийных гаубичных и минометных батарей! Целый артиллерийский полк. Полуголые от жары на взошедшем уже солнце расчеты вражеской артиллерии готовились к новой стрельбе по нашей пехоте. Они чувствовали себя за горой в полнейшей безопасности, как у Христа за пазухой. Русские были им не страшны. Но мы прямой наводкой с трех сотен метров грянули по фашистам. И через две минуты все тридцать шесть вражеских стволов вместе с расчетами взлетели на воздух. От их артполка остался только дым и почерневший голый луг. Обескураженные потерями, гитлеровцы бежали не только из села, но и из городка Парачин. Магистраль в Грецию была надежно перекрыта.

Успешно соревновались мы и в ведении различных видов артиллерийского огня. Я ни разу не наблюдал, чтобы они стреляли по нашим траншеям на рикошетах. Это когда прилетевший орудийный снаряд падает перед окопом и не взрывается, а подскакивает вверх и с неимоверным грохотом рвется точно над траншеей, осыпая ее градом стальных осколков. Стрелять таким образом умеет редкий артиллерист. Это очень сложный прием настильной траектории. Она похожа на резкие броски гальки над водой. Камешки не тонут, а рикошетят, взлетая по несколько раз. А на воде остается рядок расходящихся кружков. Мы называли их блинчиками. Вот и соревновались, кто из нас за один бросок больше напечет этих блинчиков. А еще я умел одновременно накрывать большим количеством взрывающихся снарядов всех трех своих батарей целые группы танков, когда они неслись к нам, чтобы гусеницами заживо похоронить пехотинцев.

Все эти навыки приобретались в нелегкие для нашей Родины годы, когда любая ошибка могла стоить жизни. Но чувство долга и любви к своей стране давали нам силы постигать военную науку ради мира и будущих поколений. Ведь как сказал римский историк: хочешь мира готовься к войне.

Петр Михин, участник Великой Отечественной войны