Падение восточной империи



Падение восточной империи

Вторая мировая война завершилась 2 сентября 1945 года подписанием акта о капитуляции Японии на борту американского линкора Миссури. Советский Союз внес огромный вклад в победу над Квантунской армией, всего за 12 дней разгромив ее части в Маньчжурии, на Южном Сахалине и Курильских островах.

Участником тех событий был ветеран Великой Отечественной войны, доктор медицинских наук, профессор Иван Великанов. Его судьба тесно связана с соловьиным краем. Он поддерживал творческие и профессиональные связи с Курским государственным медицинским университетом и региональным отделением Петровской Академии наук и искусств.

Иван Иванович родился в 1924 году, а его юность пришлась на военное лихолетье. В ряды Красной Армии он был призван в 1943 году и направлен служить на Дальний Восток. С началом войны с Японией участвовал в боях в звании младшего лейтенанта медицинской службы в должности фельдшера стрелкового батальона. Прошел через Леупин, Муданцзян и дошел до Харбина. Ивана Великанова не стало в конце мая этого года. Но еще при жизни он успел поделиться воспоминаниями о героических событиях тех дней.

Батальоны на марше

Война с японскими империалистами была стремительной и победоносной. Особенно жаркими и интенсивными боевые действия были на первом ее этапе. На всю жизнь до мелочей запомнилась подготовка к переходу границы и первые дни и недели боевых действий. Днем 8 августа наш стрелковый полк выдвинулся к советско-китайской (маньчжурской) границе. Весь день и ночь, растянувшись на многие километры, шли машины с воинскими частями, бронетехника, самоходные пушки. Созерцая этот железный поток, я испытывал огромное чувство радости и гордости за свою Родину, за ее вооруженные силы, за высшее командование и свой народ.

Граница была в виде узкой просеки среди величественных вековых деревьев непроходимой маньчжурской тайги: высоченные сосны, бук, пробковые деревья, кедры, опутанные толстыми лианами, создавали такую плотную стену, через которую без топора и пилы невозможно было проникнуть. Всю ночь солдаты стройбата и других подразделений валили деревья, чтобы создать проход для воинских частей и техники.

По ту сторону

Рано утром мы перешли границу. Около 10 часов утра, когда батальоны были уже далеко, меня позвал командир медсанроты полка и поставил задачу: Вам с тремя санинструкторами необходимо догнать подразделения и оказывать медицинскую помощь раненым бойцам. Санинструкторами оказались молоденькие девушки.

У каждого из нас были автомат ППШ, по две гранаты, санитарная сумка и суточный паек продовольствия, а также я имел компас и топографическую карту местности. Сказали: двигаться по направлению к городу Мулин. Вот мы и двинулись, имея очень смутное представление о том, как в непроходимой тайге достичь этого самого Мулина.

Чем дальше мы продвигались, тем труднее было идти деревья так тесно стояли друг к другу, что через них можно было протиснуться лишь боком. День был теплый, солнечный, и до полудня мы шли бодро, время от времени сверяя по компасу и карте направление движения, так как никаких полян и свободного от леса пространства для рекогносцировки нам не встречалось. Мы видели над собой лишь небольшой клочок неба.

Когда же солнце стало склоняться к закату, мои девушки стали роптать: Мы идем и идем, а батальонов нет и нет мы заблудились, давайте вернемся назад, иначе мы пропадем.

Чувствуя ответственность момента, я, как командир группы, возмутился и строго возвысил голос: Вы что? Вы где, на войне или на прогулке? Вы знаете, что бывает за невыполнение боевого задания? Раненые, истекая кровью, нас ждут, а вы назад?! Девушки, такие же, как и я двадцатилетние, сразу осознали, что допустили ошибку и проявили слабодушие, притихли и больше не говорили о возвращении назад до самого конца нашего пути, пока мы не догнали на вторые сутки своих.

Красные знамена над Харбином

От тыла до передовой

Ночь провели на опавшей хвое под огромными соснами. На следующий день мы увидели цепь солдат, спускающихся по склону сопки. Ими оказались бойцы учебного батальона нашего полка, шедшего вторым эшелоном. С ними мы достигли города Мулин, где нас с нетерпением ждали раненые солдаты, тесно лежавшие на соломенной подстилке на полу школьных классов. Их было много десятков. Как они обрадовались нашему появлению! С ходу мы включились в работу: вводили обезболивающие препараты, перевязывали, развязывали и снова накладывали жгуты на конечности, подбадривали раненых словом.

Ближе к вечеру мне приказали срочно выехать на передовую с отъезжавшим туда с солдатами студебеккером. Зная, что мы в течение суток ничего не ели, повар батальона мне, уже бежавшему к машине, вынул из котла баранью лодыжку и подал. Я взял ее окровавленными руками (не успел вымыть) и уже на ходу в машине смог подкрепиться.

Уже темнело, когда мы приехали на передовую. Только что отгремел бой, слышались стоны раненых. Мы их собирали в гнезда воронки от разорвавшихся снарядов, оказывали помощь. Тяжелораненный в бедро (перебиты кость и артерия) великан около двух метров, сержант Пушкарев временами, приходя в сознание, стонал и просил пить. Солдаты приносили ему воду из лужи в каске (другого источника поблизости не было).

Ночью он затих и скончался. Из-за отсутствия транспорта (тылы отстали) не было возможности сразу эвакуировать раненых в госпиталь. Лишь на следующий день появились машины. А утром снова вперед. Шли дни и ночи, без отдыха и сна. Иногда встречали танкисты разрешали медикам перемещаться на броне. За выполнение боевого задания и своевременное оказание медицинской помощи раненым солдатам я был представлен к награде медалью За отвагу.

Солдаты Квантунской армии сдают оружие

Последний бросок

Перед крупным городом и опорным пунктом японцев Муданцзяном развернулись тяжелые бои. Противник упорно сопротивлялся, даже окруженные предпочитали смерть, но не сдавались в плен. По обочинам дорог смертники камикадзе, притаившись в суслиных норах (вертикальный окоп для одного солдата), пропускали танки и вслед им бросали связки гранат. Сожженные танки по дорогам были результатом их работы.

Большую помощь в овладении Муданцзяном и станцией Эхо (военные склады японцев) помогла авиация, не оставившая камня на камне от станции и ее складов. Вскоре мы вошли в город и, маршем пройдя его, двинулись дальше. К концу августа японцы стали сдаваться в плен целыми частями: горы брошенного оружия и длинные вереницы солдат.

В освобожденных деревнях китайцы встречали советских солдат как избавителей от японского ига. Почти все население деревень выстраивалось вдоль дороги, и когда мы проходили, они радостно приветствовали нас, поднимая вверх большие пальцы рук и скандируя: Шанго! Шанго! Это означало: Очень хорошо! Мы вам рады!

Конечный наш пункт город Харбин, где мы оставались до мая 1946 года. Когда возвращались на Родину, наш эшелон пересекал границу в 4 часа утра. Никто не спал солдаты стояли у открытых дверей товарных вагонов, смотрели на любимую землю, по которой так соскучились на чужбине. Многие не выдерживали наплыва чувств, плакали, не скрывая своих слез.

Записала профессор Александра Друговская