Судьбы, угнетенные войной



Судьбы, угнетенные войной

В конце января 1943 года советские войска начали Воронежско-Касторенскую наступательную операцию, в результате которой им удалось прорвать оборону противника и продвинуться на 240 километров в глубину. Этот успех стал прологом к началу освобождения восточных районов Курской области, где и сейчас живут свидетели зверств фашистских оккупантов.

Валентина Куклева (Натарова) родилась в 1933 году в деревне Натаровка. Но в войну семья жила уже в Ивановке, что недалеко от райцентра Черемисиново. У мамы ее, Феклы Васильевны, на руках было пять детей. Три дочери старшая Лена десяти лет, Валя, Клава и сыновья двухлетний Коля и Петя, которому не было еще и полугода. Отец их, Семен Владимирович, находился в действующей армии. Воевал в саперных частях в боях уцелел, но с фронта вернулся с туберкулезом легких.

Описываемые ниже события происходили в деревне Ивановка Краснополянского сельсовета на территории колхоза Большевик, впоследствии имени Гагарина. Летом 1942 года население отсюда было эвакуировано, осталось лишь три семьи Натаровых, Алифановых и бабушки Вари.

Первые жертвы

Утром в первых числах июля в деревню ворвались гитлеровцы. Валя видела, как бронетехника и солдаты заняли деревню. Почти рядом от Натаровых у своей хаты играл мальчик лет десяти. Все звали его Алеко. Так он представлялся, будучи еще маленьким, и это имя прочно закрепилось за ним. Один из немцев стал угрожать ему оружием и кричать: Партизан! Мальчик испугался и позвал: Мама! Женщина выбежала на крыльцо, и фашист автоматной очередью тут же сразил обоих. Трупы матери и ее сынишки так и лежали несколько дней, а гитлеровцы их сторожили. Потом соседям удалось все же захоронить тела убитых на огороде.

Головная часть военной колонны остановилась около школы и правления колхоза. Солдаты были на танках и мотоциклах. Один из них на танке увидел неподалеку траншею с красноармейцами. Она соединяла яму, из которой население раньше брало песок, с небольшим рвом, каким было огорожено правление колхоза. Танк дополз до оборонительного сооружения и наехал на красноармейца, который дико закричал. Валя с сестрой Леной и их мама в этот момент были на улице. И Фекле Васильевне внезапно почудилось, что предсмертный крик солдата принадлежит ее мужу. Она успела сказать детям, что это их отец; тут же упала и лишилась сознания. Пока Лена бегала в хату за водой, Валя осторожно поддерживала голову мамы. Буквально за несколько минут тридцатилетняя женщина стала седой.

Танк проехал сначала вдоль траншеи, развернулся и стал утюжить ее гусеницами, двигался зигзагами вперед и назад. Некоторым бойцам удалось выползти и прыгнуть в песочную яму и далее уже в овраг к насыпи железной дороги, идущей из Черемисиново на Воронеж. Сколько красноармейцев осталось в окопе, Валентина Семеновна не запомнила, но уверена, что пустую траншею немец не утюжил бы столь рьяно и не засыпал бы ее. По-видимому, под гусеницами были раздавлены или погребены заживо наши воины.

Фашисты возвращались в Ивановку раза два или три. Однажды они выгнали семью Натаровых из хаты. Мать с детьми пошла к бабушке, которая жила за оврагом, однако доблестные арийские завоеватели их не пропустили, стали громко кричать: Партизаны! И это при том, что женщина была, как груша, вся увешана малышами: двоих младенцев несла на руках, дочурки шли, держась за ее одежду. Уже наступила осень, поэтому их взяла к себе тетя Арина; ее хата стояла на краю оврага. Но в ней тоже жили гитлеровцы, поэтому пришлось поселиться в погребе. Не было ни еды, ни воды, но никто из детей не плакал. Просидели в нем несколько суток. Ели немытую и нечищенную картошку.

После освобождения от оккупантов женщинам пришлось хоронить трупы фашистов в углу школьного рва. Когда Валя прибегала к маме, то видела лишь четырех убитых (возможно их было гораздо больше). На двух из них Валя запомнила специальные медальоны.

Валентина Семеновна Куклева и Вячеслав Степанович Жидких, декабрь 2018 года

Небесная кара

Колонны захватчиков продвигались к Воронежу весьма быстро, и их воздушная разведка не успевала отслеживать меняющуюся оперативную обстановку. В тот же день, когда танк давил в траншее советских солдат, в Ивановке произошел случай, на мой взгляд, весьма поучительный для оккупантов, отдыхавших в тени вишневых деревьев и кустарников.

Прилетели немецкие самолеты и начали бомбить мост и деревню. Кто-то из офицеров приказал четырем солдатам развернуть полотнище и стать на открытой лужайке. Вероятно, что они держали в руках знамя или специальный большой флаг со свастикой в центре белого круга. Но летчик не разглядел условного сигнала, подаваемого с земли, и скосил солдат длинной очередью. Тут же из кустов выбежала еще одна четверка немецких солдат, и они снова растянули флаг. Самолет сделал круг и вновь на бреющем полете открыл огонь. Повезло лишь третьей группе, сменившей своих убитых сослуживцев. Очевидно, воздушный охотник наконец-то узрел свой флаг, на этот раз самолет пронесся без выстрелов, покачал крыльями и улетел.

От себя замечу, что фашистские асы очень любили расстреливать из пулеметов колонны советских беженцев. Известны случаи, когда они в прямом смысле слова гонялись даже за одним человеком. Учительница-пенсионерка Неля Герасимова однажды поведала мне, как немецкий самолет-разведчик рама долго кружил над селом Быстрецы Тимского района, пока не расстрелял колхозницу Соню Шураеву, пропалывавшую свой огород. Неля запомнила, как отстрелянные гильзы сыпались на землю из этого самолета. Убивать мирных граждан это ведь не сражаться в небе со сталинскими соколами смелыми летчиками-истребителями, которые шли даже на таран.

События тех дней до сих пор ранят душу Валентины Куклевой. Пенсионерка считает, что на месте траншеи необходимо провести поисковую работу и найти бойцов, которые были заживо погребены под гусеницами танка.

Помогите мне! Я не могу уйти из жизни, пока засыпанных землей ребят не найдут. Ложусь спать и часто думаю о них, говорит женщина.

Она надеется, что неравнодушные люди смогут отыскать красноармейцев и перезахоронить, почтив их память.

Вячеслав Жидких