Отечественный кинематограф полон ярких образов и сюжетов. многие из них непосредственно связаны с соловьиным краем. в лентах запечатлены пейзажи и неповторимый колорит региона, которыми режиссеры решили поделиться со всей страной. О некоторых из них мы уже писали - о дипломной работе Андрея Тарковского и Александра Гордона «Сегодня увольнения не будет», о телевизионном этнографическом фильме «Тимоня». На этот раз вспомним еще ряд работ.
В 1957 году режиссером Андреем Тутышкиным на «Мосфильме» была поставлена комедия «К Черному морю». В основе фабулы - любовный треугольник. Ирина - девушка с весьма непростым характером - учится на первом курсе пединститута. Фильм начинается с лекции, где, рассказывая о немецких романтиках, блистает преподаватель Хохлов. Он-то и предложил Ирине путешествие к Черному морю на собственном автомобиле. И путешествие состоялось - и не простое, а свадебное! Вот только не с Хохловым, а с Колей Кукушкиным - молодым человеком, с которым Ирина познакомилась на курсах автомобилистов.
На пути к Черному морю автокавалькада проезжает через Красную площадь города Курска, где можно увидеть только что построенное здание областной администрации и Знаменской собор, который в то время был переоборудован под кинотеатр «Октябрь». Надо сказать, что работа всей съемочной группы оставляет исключительно благоприятное впечатление. Здесь что ни имя, то легенда! Режиссер Андрей Тутышкин, через 10 лет (1967) поставивший культовую «Свадьбу в Малиновке». Композитор Никита Богословский. И, конечно, актеры - звезды первой величины советского кино. Молодые Изольда Извицкая (Ирина), за год перед тем сыгравшая главную роль в фильме «Сорок первый», Анатолий Кузнецов (Кукушкин) - в 1969 году он сыграет роль красноармейца Сухова в «Белом солнце пустыни», Лидия Федосеева-Шукшина (Настя). И уже опытный на тот момент Евгений Самойлов (Хохлов) в обширной его фильмографии выделим главные роли в фильмах «Щорс» (1939), «Сердца четырех» (1941) и «В 6 часов вечера после войны» (1944). Кстати, именно его герою принадлежат весьма забавные реплики:
«Получу кандидатскую степень - стану человеком. Как у нас говорят, человек начинается с кандидата».
«А может, я ненавижу немецких романтиков, но я занимаюсь ими! - А зачем? - Наивный вопрос. Для диссертации».
В 2003 году в Золотухинском районе, в Коренной пустыни, в местечке Свобода и его окрестностях проходили съемки фильма Аделя Аль-Хадада - российского режиссера арабского происхождения - «Апокриф: музыка для Петра и Павла».
История (автор сценария Юрий Арабов) о нескольких днях из жизни Петра Ильича Чайковского, когда перед поездкой в Вену 38-летний композитор приехал погостить в имение своей сестры Александры Ильиничны Давыдовой близ малороссийского городка Каменка. Таким образом, курская природа должна была отобразить природу малороссийскую, - и надо сказать, прекрасно с этой ролью справилась. Фильм начинается именно с красоты пейзажей, дыхание курского ландшафта создает пространство, необходимое для отображения внутренней жизни одного из главных лириков мировой культуры. Иными словами, красота фильма соответствует музыке Чайковского.
Но фильм необычный, сама манера выходит за рамки принятого ранее изображения общепризнанных национальных гениев. Необычность, подобная той, что имеет место у Гоголя, Вельтмана, Николая Полевого… «Чайковский - не человек, а птица» - весьма нетривиальное утверждение, не правда ли? Режиссер позволил себе языком метафор изобразить такую парадоксальную фигуру, как Чайковский. Аль-Хададу вместе с Арабовым и всей съемочной группой это однозначно удалось. Некоторые моменты так просто гениальны, например, встреча с Моцартом. А разбросанные по всему фильму афоризмы делают его настоящим суфийским ребусом, гармонично связанным с христианской традицией.
«Не лучше ли скитания и одиночество, - вопрошает Петр Ильич, - чем погружение в тину житейских мелочей?»
«Мысль разрушает гармонию», - утверждает весьма колоритный пристав-композитор. И он же: «Я ведь специалист по камерной музыке. Ну, так жизнь повернулась. Днем кого-то пристраиваешь в камеру, а ночью пишешь музыку».
А это уже Чайковский: «Сейчас мне кажется, что самое главное - это тишина, пауза».
И, наконец, финальный аккорд, произведенный слугой Чайковского Алешей: «Жизнь есть мост. Проходите по нему, но не вздумайте устраиваться на нем жить». Говорят, что это не вошедшие в Евангелие слова самого Христа.
В 1967 году, задолго до голливудского боевика, под таким названием вышел комедийный продукт «Мосфильма» режиссера Теодора Вульфовича с Надеждой Румянцевой и Виталием Соломиным в главных ролях. Название является производным от фамилии главной героини - Раи Орешкиной, этакой непоседы, сходной со многими персонажами, сыгранными Румянцевой, - ртуть в юбке. Автор сценария - тогда советский, а впоследствии знаменитый израильский писатель Эфраим Севела.
Снимавшаяся неподалеку от Рыльска кинокартина интересна, прежде всего, жанровой принадлежностью. Эксцентрическая комедия - жанр распространенный, но тематика… о Великой Отечественной войне. Крайне редко встречающееся сочетание. Наиболее удачный опыт в этом направлении «Женя, Женечка и «катюша» - фильм Владимира Мотыля, вышедший, кстати, в том же 1967-м на «Ленфильме». С той разницей, правда, что у Мотыля - комедия лирическая, к тому же с трагическим финалом, то есть уже трагикомедия. Из менее известных можно еще вспомнить постановку Владимира Рогового по сценарию того же Севелы «Годен к нестроевой» (1968), «Дачную поездку сержанта Цыбули» (1979)… Вот, пожалуй, и все.
Причина редкости подобного сочетания вполне понятна: тема священной войны слишком высока, чтобы рассказывать о ней в комедийном ключе. Поэтому даже шедевру Мотыля на пути к признанию пришлось преодолевать серьезные преграды. А что уж говорить о «Крепком орешке»?
Это эксцентрика с юмором примерно того уровня, который имеет место в «Мистере Питкине», «Розовой пантере» или у французской комик-группы «Шарло» («Новобранцы идут на войну», «Четверо против кардинала»). Серия про жандармов с участием Луи де Фюнеса - это уже гораздо тоньше. И что уж говорить о Чарли Чаплине, Бастере Китоне или Пьере Ришаре - великих эксцентриках с парадоксальной лирической основой.
Нет, «Крепкий орешек» - это юмор самого брутального пошиба. Но как бы то ни было, перед нами весьма редкостный образец, настоящий артефакт, достойный кунсткамеры.
Олег Качмарский
